В июне-июле 1878 года по инициативе Бисмарка в Берлине состоялся конгресс европейских держав. На нем германский канцлер предложил себя в качестве беспристрастного посредника, чтобы урегулировать конфликт между Турцией и Россией и заключить долгосрочное соглашение между Россией, Австрией, Англией, Францией и Турцией; Италия тоже принимала участие в конференции, тем самым зарабатывая себе некоторый международный авторитет — в награду за послушное следование в фарватере Германии. Предлогом для созыва конгресса было восстановление нарушенного равновесия на Балканах, на самом же деле предпринимались шаги по расчленению Османской империи и дележу отторгнутых частей. Англия получила право оккупировать Кипр, а Франция — занять Тунис (что она и сделала в 1881 году). Италии, которая также надеялась получить Тунис (что имело под собой определенные географические и исторические основания), было отказано — ей неопределенно пообещали в качестве компенсации территорию современной Албании. Желая сохранить видимость приличий, западные державы взяли с султана обещание провести «либеральные» реформы, что позволило участникам Берлинского конгресса представить его (как обычно в таких случаях) крупным достижением на пути цивилизации и прогресса, а не тем, чем он был на самом деле: еще одним актом колониального грабежа.
Условием своего участия в конгрессе Франция объявила снятие с повестки дня вопросов о Египте, Сирии и святых местах; тем не менее, тот самый статус-кво, который стал едва ли не единственным поводом к началу Крымской войны, был по настоянию Франции подтвержден, так как она тем самым сохраняла свои права. С другой стороны, на конгрессе было со всей определенностью решено, что в будущем, если у духовных лиц и паломников возникнут проблемы в Святой земле, им следует обращаться к консульским служащим своей страны — и, следовательно, к своим правительствам. Введение этих привилегий, касающихся европейских граждан и их имущества, почти свело на нет власть турецкого правительства в Святой земле — несмотря на то, что она все еще оставалась частью Османской империи.
Непрерывное вмешательство иностранных государств в турецкие дела, наконец, привело к пробуждению среди представителей правящего класса националистических чувств, изначально чуждых исламской культуре. Вероятно, это событие было неотделимо от процесса модернизации. После революции 1909 года Турция на нескольких международных конференциях требовала отмены капитуляций, а к началу Первой мировой войны в одностороннем порядке отказалась их соблюдать. 2 ноября 1914 года Россия объявила Турции войну, тем самым втягивая ее в конфликт со странами Антанты. Как было справедливо замечено, Турцию с Германией связывали прогерманская политика младотурок и секретные соглашения, заключенные 2 августа 1914 года; причиной же этого союза стали десятилетия унижения и притеснений со стороны держав, которые вели в отношении Турции империалистическую политику. К ним принадлежала Россия, которая нанесла удар по безопасности и престижу Турции на Черном море, в проливах и на Балканах; а кроме нее — Франция и Великобритания, которые поделили то, что осталось от североафриканских владений Османской империи, от Марокко до Египта.
В ответ на вступление Турции в войну Франция и Британия воззвали к духу патриотизма и стремлению к единству, которые зарождались тогда в арабском мире. Арабам было обещано создание «Великой Аравии», единого государства с одной из местных правящих династий во главе: оно объединило бы все арабские народы и племена от Сирии и Месопотамии до Аравийского полуострова и Египта. Для этого арабов надо было освободить от турок: задача непростая, ведь в рамках мусульманского благочестия немыслимо было поднять оружие против турецкого султана, облеченного халифским достоинством. Мусульманское сознание, в котором господствовала идея уммы, общины, состоящей из верующих, с огромным трудом воспринимало западные понятия «отечество» и «нация». Таким образом, французы и англичане, преследуя чисто военные цели, связанные с борьбой против Турции, объективно способствовали процессам модернизации и вестернизации в арабском мире, поддерживая — а кое-где и искусственно разжигая — стремление арабов освободиться от османского господства. Для того чтобы убедить арабов восстать против султана-халифа и одновременно успокоить их религиозную совесть, трон «Великой Аравии» был обещан хранителю святых мест в Мекке, тарифу (потомку пророка Мухаммеда) Хусейну из династии Хашимитов.
Вклад арабов в освобождение Сирии и Палестины от турецкой военной оккупации во время Первой мировой войны был значительным, вероятно, даже решающим; однако дипломатические маневры свели на нет значение этого факта. Англо-французское соглашение Сайкса-Пико (названное по именам двух дипломатов, которые его подписали) не учитывало обещание, данное шарифу Хусейну. Оно предусматривало раздел Ближнего Востока после войны на две зоны влияния: за Францией сохранялись Сирия и Ливан, где ее культурное присутствие всегда было заметным, а к Англии отходили Палестина, Трансиордания и Месопотамия. На Аравийском полуострове — исключая несколько мелких прибрежных эмиратов, над которыми Британия хотела сохранить контроль для защиты своих интересов в Индийском океане и Персидском заливе, — должно было быть создано королевство под властью ваххабитской династии Саудитов. Соглашение держалось в тайне, но российское правительство, конечно, о нем знало. После революции в России суть соглашения была публично раскрыта. Турки и немцы сделали все возможное, чтобы убедить арабов в том, что обещания, данные союзниками Хусейну, были всего лишь уловкой и что «Великой Аравии» никогда не будет. Тем временем союзники вошли в Багдад, Дамаск и Иерусалим. Британцам удалось сохранить иракский трон для сына Хусейна, Фейсала; однако французы помешали ему стать еще и королем Сирии (что было ему ранее обещано), так как намеревались провозгласить там подконтрольную Франции республику. Брат Фейсала Абдалла стал королем Трансиордании. По договору в Сан-Ремо (1920) соглашение Сайкса-Пико было подтверждено, а капитуляции — отменены. Затем последовали сложные дипломатические маневры, в результате которых Совет Лиги Наций выдал Британии временный «мандат» на управление Палестиной.
Но теперь в непростой игре возник новый элемент. В 1862 году рабби Цви-Гирш Калишер провозгласил, что Мессия не появится чудесным образом, как надеялись евреи: напротив, необходимо всячески способствовать его второму пришествию. Возвращение евреев в Святую землю, в Эрец Исраэль, будет залогом и символом их готовности к этому событию. Османское правительство с 1841 года позволяло евреям Палестины иметь главного раввина с местопребыванием в Иерусалиме. По инициативе рабби Калишера Всемирный еврейский союз основал в Палестине сельскохозяйственную школу «Микве Исраэль».
Ухудшение положения евреев Восточной Европы, и особенно России, вызвало в конце XIX века их массовый исход. Многие направились в Соединенные Штаты, другие перебрались в Европу, прежде всего во Францию; около 30 000 евреев, начиная с 1882 года, выехали в Палестину. Между 1889 и 1895 годами ассоциация под названием «Ховевей-Цион» («Друзья Сиона») собрала крупную сумму денег для устройства еврейских колоний в Палестине, большая часть средств поступала от богатых филантропов, таких, как барон Эдмон де Ротшильд. В 1896 году журналист Теодор Герцль написал за несколько недель книгу «Еврейское государство», которая стала подлинным манифестом сионизма: в 1898 году Герцль был официально принят в Иерусалиме кайзером Вильгельмом II во время его поездки по Ближнему Востоку. В 1902 году в сионизме появилось религиозное течение, отвергавшее светский и националистический сионизм Герцля, который просто стремился к тому, чтобы «еврейский народ навсегда обрел для себя родину». Рабби Авраам Исаак Кук, один из основателей религиозного сионизма, выдвинул программу, которую можно сформулировать так: «земля Израиля для народа Израиля во имя Торы Израиля».
Первые еврейские поселенцы в Палестине встретили более или менее теплый прием. Однако в 1891 году вожди палестинских арабов потребовали от османского правительства остановить дальнейший приток евреев и приобретение ими земли. В принципе, переселение евреев в Святую землю стало результатом серьезного недоразумения: эту территорию сочли «землей без народа для народа без земли». Однако там уже проживали палестинские арабы. И османское правительство, и западные державы были согласны в том, что если эту землю возделывать как следует, то она сможет обеспечить проживание намного большего количества людей по сравнению с существующим населением.
Это недоразумение поддерживалось британской дипломатией: ей нужно было добиться невозможного, добившись трех несовместимых между собой целей, и британскому правительству это удалось. Оно натравило арабов на турок, пообещав им создать великое, единое и независимое арабское государство; оно обеспечило нейтралитет евреев-сионистов, которые происходили в основном из Германии и питали к ней симпатии; и, для того чтобы уменьшить или свести на нет эти симпатии, оно согласилось с требованиями тех представителей сионистского движения, которым уже было недостаточно какой-либо земли для «народа без земли» — им требовалась именно эта земля, Эрец Исраэль, вместе с Иерусалимом.
